В огромном загородном доме, где каждый коридор дышит холодом и памятью, смертельно больная Эмма Бланк ведёт последние часы жизни. Окружённая слугами, она кажется одновременно уязвимой и неумолимой: потребность в ласке и заботе сосуществует с железной волей, которая превращает дом в поле битвы. Её требования становятся всё более абсурдными — от мелочных придирок к сервировке до невозможных распоряжений по ночам; приказы звучат как окончательный приговор, а приступы гнева рассекают тишину, оставляя после себя страх и дрожь в коленях. Дворецкий Ханевельд носит на плечах бремя аккуратности и достоинства, кухарка Белла пытается сохранить хоть каплю уюта в кухне, горничная Гонни из последних сил держит порядок, а рабочий Мейер выполняет тяжёлую работу, скрывая растущее отчаяние. Все они на грани — не только от усталости, но и от осознания, что их человеческая щедрость обернулась против них самих.
Ожидание наследства питало их надежды и смягчало унижения; в этих мыслях они находили терпимость к ежедневным мучениям. Но узнавание правды — что в завещании ни слова о них, что их имена забыты — ломает последнее убежище. Оставшись без обещанного вознаграждения, они находят в себе тёмную утешительную мысль: месть. Эта мысль растёт, как корень, пронизывающий дом, одновременно сладкая и пугающая, обещая искупление и разрушение. В атмосфере гниющей роскоши и морального истощения зарождается решение, которое может положить конец мучениям или обречь всех на новую форму ужаса.